21-06-2011 Б.Титов: ставка страхвзносов для всего бизнеса не должна превышать 15%
Запредельные ставки социальных страховых взносов стали причиной снижения деловой активности. О том, как быть в сложившейся ситуации бизнесу и что в связи с этим следовало бы делать государству, рассказал председатель "Деловой России" Борис Титов.
В: "Деловая Россия" последовательно выступает за снижение ставки отчислений в социальные фонды. На днях Медведев заявил о понижении ставки. Можно ли считать это вашей заслугой?
О: Нашей заслугой можно считать то, что этот процесс начал обсуждаться. Мы поставили этот вопрос на встрече с председателем правительства 24 декабря. Уже тогда мы указали правительству на целый ряд источников доходов, способных закрыть брешь, образующуюся при снижении ставки ЕСН.
В: Что это за источники?
О: Прежде всего, это акциз на табак. Даже если наш акциз довести до среднеевропейского уровня, то мы бы уже только этим закрыли брешь Пенсионного фонда процентов на сорок. То же касается и акцизов на крепкий алкоголь.
Да, это ведет к небольшому росту контрафакта. Но никакой контрафакт не идет в сравнение с тем, когда из-за невозможности ведения бизнеса при таких ставках из страны за два квартала утекает более 50 миллиардов.
В: Какие еще источники пополнения Пенсионного фонда вы предлагаете?
О: Надо вводить налог на имущество физических лиц. Делать прогрессивную шкалу. Поднимая ЕСН, мы убиваем бизнес, в результате чего люди лишаются работы и как следствие - зарплаты.
ЕСН у нас не просто высокий налог. Этот налог по сути своей антисоциален. Он дает огромные льготы для богатых и разорителен для всех остальных. Мы посчитали, что если зарплата чиновника или менеджера составляет $1,2 миллиона в год (а таких у нас в стране человек 10-15), эффективная ставка ЕСН с его зарплаты составляет 2,2%. При этом простой рабочий на предприятии платит по полной ставке - 34%. Почему? Потому что работает регрессивная шкала. С заработка до 463 тысяч рублей в год платится 34%, а со всех превышающих сумм - 0.
Получается, что рабочий на предприятии и с ним весь наш перерабатывающий сектор бизнеса, средняя рентабельность которого по стране составляет 11,5%, платит по полной ставке. А "Газпром", "Роснефть" и банки, где много высоких зарплат, платят всего лишь 2,2%. Это очень несправедливо и эту регрессию надо убирать.
Мы предлагаем нелинейное решение. Мы считаем, что замыкать доходы Пенсионного фонда на один далеко не самый честный налог идеологически неправильно. По двум причинам. Во-первых, к бизнесу надо подходить с тем, сколько он может отдать, чтобы при этом у него не пропал интерес работать и развиваться. Второй момент связан с тем, что наша пенсионная система состоит как бы из двух частей: старой совковой и современной страховой. И обе эти части покрываются за счет страховых взносов. Это в корне неправильно.
У нас огромное количество людей, рожденных до 1967 года. Они работали еще при Советском Союзе и никаких страховых отчислений у них не было. Поэтому мы предлагаем отдельно выделить Фонд старших поколений, куда можно отнести всех людей рожденных до 1967 года. Наполнять его нужно не страховыми взносами, а прямыми поступлениями за счет налогов, акцизов и доходов от приватизации.
О тех, кто родился до 1967 года, заботится государство. А вот остальная – современная часть - пускай работает по-европейски, с накопительной системой и страховыми взносами.
В: Сейчас уже принято решение сократить ставку среднему бизнесу с 34% до 26%… О: Нет, это не то, чего мы хотим. Прежде всего, нас не устраивают ставки – нельзя резать хвост наполовину. К тому же критерием среднего бизнеса считается предприятие, где работает не более 250 человек. А если у меня работает 251 человек? Я сразу попадаю в категорию крупного бизнеса? Одним словом, критерии разделения бизнеса на средний и крупный надо менять.
А что касается ставки, то для малого, среднего и крупного бизнеса, на наш взгляд, она должна быть 15% и не больше. Тогда бизнес будет развиваться. Почему? Потому что если она дифференцирована в связи с размером бизнеса, у бизнеса пропадают стимулы к росту. В итоге компании начнут делиться, чтобы не попасть в следующую категорию.
Мы не только просим снизить налоги. Напротив, некоторые налоги можно было бы и повысить. То, что мы называем налоговым маневром, предполагает, что налоги на производство должны быть как можно ниже, а на ренту и потребление как можно выше. Каждый предприниматель, который получил прибыль и думает, что с ней делать, то ли потратить на себя, то ли реинвестировать в производство должен быть стимулирован государством ко второму типу решения.
В: На вашем форуме в мае Путин снова вернулся к идее удвоения ВВП. Какова ваша оценка этой идеи?
О: Он заявил несколько о другом. Он говорил о том, что должны вырасти и достичь европейского уровня доходы населения. Мы считаем, что это вполне возможно. Надо только поставить правильный целевой показатель. Мы такой целевой показатель нашли и предлагаем всем. Это создание 25 миллионов современных высокооплачиваемых рабочих мест.
Сегодня общество, к сожалению, очень сильно подвержено иждивенческим настроениям. Наши люди хотят много потреблять, но при этом не готовы много и результативно работать. Государство за последние 10 лет их в этом отношении сильно избаловало. Сейчас же весь вопрос в смене идеологии. Иждивенческие настроения уйдут, если в стране появятся те самые 25 миллионов современных рабочих мест. Тогда каждый будет стремиться к росту, каждый будет делать свое дело, как это у нас было когда-то в конце 90-х. Тогда из-за девальвации рубля и падения издержек в стране стало выгодно производить. И в нее тут же пошли инвестиции. И бизнес тут же ожил, ожило производство.
В итоге уже в 99-м году мы компенсировали падение 98-го года, а в 2000-х, при тогда еще сравнительно небольших ценах на нефть, Россия показала рекордный для себя рост ВВП – 10% в год. То есть бизнес показал, что он может развиваться. Лишь бы было выгодно и безопасно.
В: Можно ли сейчас снова войти в эту реку?
О: Нет, так уже не получится. Мы предлагаем совсем другой подход. Мы предлагаем определить, где эти новые рабочие места могут быть созданы. Например, мы совсем не используем потенциал глубокой переработки сырья. Мы вывозим сырье за рубеж и ввозим готовые продукты его переработки. Это элементарный прокол нашей экономической политики. Углубление переработки сырья, как леса, так и нефти и газа, должно осуществляться кластерным способом по всей территории страны.
Также мы предлагаем создавать кластеры по производству потребительских товаров, например, бытовой техники. Таковой у нас в свое время был в Калининграде. Был да сплыл! 5 тысяч рабочих мест было потеряно. И все из-за неправильной таможенной политики государства.
Еще одно важное направление – это формирование единого рынка. Надо, например, не создавать барьеры с ЕС, а наоборот их снимать. В этом случае, при условии инвестирования в производство, наши товары получают не только 140 млн покупателей в самой России, но и весь 800-миллионный европейский рынок.
Еще несколько слов про инновационный сектор и связанные с этим заблуждения. Инновации – это очень важно, но надо сказать, что даже в Калифорнии, где находится пресловутая Силиконовая долина, их доля не превышает 20% от общего объема экономики. Поэтому главным - якорным - аспектом процесса создания новых высокопроизводительных рабочих мест должна стать промышленность. И нам нужна новая индустриализация.
В: Как вы оцениваете нынешнее состояние рынка труда в России?
О: Стоимость рабочей силы в России пока еще ниже, чем в ЕС. Но соотношение стоимости труда и его производительности у нас значительно хуже, чем в Европе. У них выше и сами зарплаты и эффективность труда. Есть у нас также и иллюзия на тему того, что в России не хватает рабочей силы. Миф о недостаточности рабочей силы строится на том, что в России есть огромное число неразумно занятых людей. У нас несколько тысяч человек каждый день исправно ездят в центр Москвы, чтобы получать 5 тысяч рублей в месяц. Это происходит потому, что их предприятия практически не работают. Этих людей необходимо чем-то перезанять. У нас есть огромная армия работников социальной сферы, которые тоже неэффективно заняты. А силовые структуры!? Как минимум 2 миллиона человек мы можем безболезненно высвободить из силовых структур.
Далее – у нас низкая трудовая мобильность населения. Потому что у нас нет рынка аренды жилья, у нас совершенно идиотская, патриархальная система регистрации. Нужно освободить людей, дать им возможность передвигаться по стране. Позволить им быть там, где это им выгодно.
В: Каковы ваши взгляды на активно возрождаемое сегодня "правое" движение?
О: Бизнесу нужна партия, которая представляла бы его интересы. Выходя на выборах к обществу и получая общество в качестве партнера, в лице своих избирателей, бизнес приобретает еще одну возможность влиять на власть.
Правое движение должно быть прагматическим, рациональным, экономическим. Оно должно быть праволиберальным и очень взвешенным. Оно не должно быть эпатажным, как это бывает у левых либералов, борющихся за права человека, различные свободы и так далее. Практика показывает, что запрашиваемые ими свободы приходят с ростом экономики. Демократия – это производная от развития среднего класса. Если такого класса нет, то и никакой демократии в обществе не будет.
Мы понимаем, что правая партия сегодня не получит большинства голосов. Даже на второе место она претендовать не сможет. Но набрать 10-15% ей вполне по силам. Это произойдет в том случае, если в процессе она не будет эпатажничать и заигрывать с левым электоратом, а будет говорить с бизнесом на его языке.
Эта партия не будет лидирующей. Но это и не обязательно. Партия свободных демократов в Германии никогда не была лидирующей, но члены этой партии – рекордсмены по количеству времени, проведенного в министерских креслах. Они были в правительстве, потому что они были профессионалами. Они всегда были в меньшинстве, но при этом без них не могло существовать правительство. Вот именно такого плана партия нужна и нам. |
|
|
